You are here

ТРИДЦАТЬ СЕМЬ [Thirty-Seven] № 04

Primary tabs

Pages

109
108         количеству фактов в пользу направленности развития (ортогенез) и закономерностях развития (номогенез, см., например насыщенную фактами книгу М. С. Гилярова 1970). Имеется много направлений, которые Г. Вебер (               [1], 1958) объединяет под названием "конструктивная морфология". Многое было предвидено в интересной работе итальянского астронома Скианарел…ли, 1898). Развивается в разных направлениях и разных смыслах понятие биологического поля. Очень многообразны попытки к рассмотрению разных уровней реальности в биологии. Понятие си…ности в биологии претерпевает бурное развитие в настолько разнообразных направления, что взаимопонимание часто или вовсе не достигается или достигается с трудом и не полно. В связи со всем этим происходит пересмотр и понятия причинности. Из четырех форм причинности Аристотеля и схоластиков: материальной, действующей, финальной и формальной, о первой не говорили, как о чем-то само собой разумеющемся, последнюю причинность, противопоставляя ее финализму. Сейчас выдвигается забытая формальная причинность в виде понятия чисто геометрической корреляции. Одной из первых работ в этом направлении можно считать работу Э. Радля (                        [2], 1901). Если подсчитать количество и, главное, качество всех ученых в том или ином отношении, стоящих в оппозиции к господствующему большинству, то оно окажется грандиозным. Но это все изолированные струйки, используя биологический термин – идеологическая мещенхима, которая должна найти пути к объединению. Кризис современных редукционистских постулатов расширяет возможности применения математики и биологии, прежде всего в морфологии. Математизация современной биологии идет прежде       1. [Пробел в машинописи.] 2. [Пробел в машинописи.]
110
109 39.       всего по трем направлением: (кроме классического анализа) – математическая статистика, математическая логика и применение компьютеров, часто при полной идеологическом консерватизме. На очереди геометризации (биология, намеченная еще Скианарелли и развиваемая в таких книгах, как превосходная сводка Д.Арси Томпсона: о росте и форме (                       [1] 1942). Или монография Д. Л. Мордухая-Волдуховского. Геометрия радиолярий, 1936. Оба автора считают, что их книги – только предисловия к грандиозным работам, потребующими привлечения математиков первого ранга. На недостаточность современных математических средств для разработки биологических проблем жалуются многие авторы сборника по математической и теоретической биологии (                      [2]    1965). Математизации биологии дело отнюдь не новое, она восходит к двум великим именам: Пифагору и Галилею; два направления математической биологии можно назвать пифагорским и галилеевским. Новейшая объемистая сводка Д'арси Томпсона (1116 страниц) дает дань обоим  направлениям. Сам Томпсон является сознательным редукционистом, но в ряде мест у него прорываются симпатии к пифагорейскому мировоззрению, например, в эпилоге: "Потому что гармония мира воплощена в Форме и Числе, и сердце и душа и вся поэзия натурфилософии воплощена в понятии математической красоты... Таково учение Платона и Пифагора – завещание эллинской мудрости человечеству". Вспоминая великого натуралиста Фаера он пишет, что Фаер был всей своей сущностью един с Платоном и Пифагором и видел в форме и Числе "как?" "почему?" вещей и замок свода Вселенной. Из наиболее любопытных использований геометрии для морфологии отмечу только       1. [Пробел в машинописи.] 2. [Пробел в машинописи.]
111
110         три, тем более, что последние мало или вовсе не затронуты у Томпсона: 1) учение о листорасположении или филлотаксисе, восходящее к А. Брауну (1830); 2) математическая трактовка спиральных раковин, восходящая к Мозали (1838). Неизвестны Томпсону работы русских авторов Миловича и Жирмунского. Первая работа Миловича (1912) носит название: Вихревая теория направляющего аппарата и камеры турбины: ее тождество теории форм туманностей и раковин улиток. Вторая (1914): Нерабочий изгиб потока жидкости. 3) Понятие криволинейной симметрии Д. А. Наливкина (1925). Работа Наливкина осталась почти незамеченной биологами, сейчас принцип криволинейной симметрии отмечается как важный шаг в развитии учения о симметрии. Самый беглый обзор применений математики и биологии, в частности морфологии, не позволяет пройти мимо школы Н. П. Рашевского. Краткий очерк развития этой школы дан авторам в упомянутом уже сборнике по теорет. и мат. биологии:                         [1]             ([2]        36-53). Рашевский  сознательный редукционист, но постепенно от физического моделирования он перешел к формулировке общебиологических принципов, из которых интереснейшим и наиболее новым является принцип биологического эпиморфизма, выдвинутый в 1954 году. Этот принцип уже имеет настолько широкий характер, что фактически порывает с редукционизмом. Эпиморфизм (в отличие от изоморфизма, где имеется биоднозначное соответствие) обозначает соответствие одного элемента, одной совокупности нескольким элементам другой. Резюмируя, можно сказать, что в настоящее время налицо редукционистских направления в математической биологии: 1. Биомеханическое, восходящее к Галилею и Борелли; 2) биофизическое восходящее к Эйлеру и представленное в значительной степени       1. [Пробел в машинописи.] 2. [Пробел в машинописи.]
112
111         школой Рашевского: 3) биохимическое, представлен… …лярной биологией, тесно примыкающей к генетике, восходящей к Менделю. Используя закон гомологических рядов (имеющий значение далеко за пределами биологии) можно указать на гомологичные школы медиком позднего Средневековья и эпохи Возрождения: ятромехаников, ятрофизиков и ятрохимиков. Наряду с этим сохранились следы иных, нередукционистских подходов: их не так мало и они нередко связаны со славными именами: это все – идейные припеи, засыпанные пеплом редукционистского вулкана. Подведем итоги: вряд ли возможен ученый, который отрицал бы заслуги редукционизма и его продуктивность, не только в прошлом и настоящем, но и будущем. Спор идет только о том, можно ли видеть в нем единственное философски обоснованное и оправданное историей науки направление. Мне думается, что здесь мы должны бороться с монополией редукционизма – как со всякой монополией: гегемония одного из направлений есть отказ от подлинной диалектики и забвение мудрого принципа (давно, не знаю кем) формулированного: [1] одним путем нельзя дойти до столь великой тайны. Одно и то же направление мысли может быть стимулом к развитию в одной области и тормозом в другой: последнее происходит там, где это направление, выражаясь словами нашего Умова, пресекает дальнейшее мышление об исследуемых вещах. В этом смысле большая разница между рабочей гипотезой и простым объяснением. Справедливо, что наличие даже неверной рабочей гипотезы лучше отсутствия таковой, но это только тогда, когда это действительно рабочая гипотеза, когда на основе ее можно строить количественные выводы и сопоставлять       1. [Пробел в машинописи.]
113
112 42.       с данным опыта. Тогда неверная рабочая гипотеза будет скоро отвергнута, не принеся существенного вреда, польза же ее – опровержение неверного предположения. Просто же неверное объяснение, лишь приблизительно объясняющее ту или иную проблему и неверное гораздо хуже полного отсутствия объяснения, так как успокаивает мысль и не стимулирует дальнейшее исследование. Возьмем пример из судебной практики. В "Известиях" были корреспонденции: "Наказание без преступления": мачеха вместе с предполагаемым ее любовником были обвинены в убийстве падчерицы. Основания достаточно серьезны: исчезновение падчерицы, нахождение женского разложившегося трупа, опознанного тетками, показания родной дочери обвиняемой, свидетельствовавшей об убийстве. Неувязки: расхождение показаний дочери, некоторые свидетели говорили, что видели "убитую" после дня предполагаемого убийства. Обвиняемые решительно отрицали свою вину, но, когда они уже отбыли срок наказания, выяснилось, что "убитая" живет в Саратове, замужем. Плохое объяснение оказалось хуже отсутствия объяснения, так как осталась проблема, а кто же женщина, труп которой был найден? Можно приветствовать, что сейчас в судебной практике не довольствуются плохим объяснением (напр., фильм "Трое вышли из леса", радиопередача "Хочу верить") и предпочитает отсутствие объяснений не вполне безупречному объяснению (см. замечательный фильм "Двенадцать разгневанных мужчин"). Такое теоретическое "объяснение" как синтетическая теория эволюции, есть плохое объяснение для систематики и эволюции и должно быть отвергнуто, даже если бы не было никаких конкурирующих объяснений. Что же касается редукционизма вообще, то плодотворность его стоит вне всякого сомнения в
114
113 43. тех областях науки, где он выступает в качестве рабочей гипотезы: там он является великолепным стимулом к исследованию; там же, где он, выходя из области рабочего применения пытается дать приблизительное, контролируемое опытом "объяснение" он превращается из стимула в тормоз и во всяком случае не имеет никакого права налагать вето на противоположные воззрения. Мы на природу должны смотреть открытыми глазами, помня слова нашего великого Ломоносова: "Бесполезны тому очи, кто не может видеть внутренности вещи, лишаясь рук к отверстию оной. Бесполезны тому руки, кто к рассмотрению открытых вещей очей не имеет.                                     Литература 1. Александров В.Я. 1970. Проблема поведения на клеточном уровне (цитоэтология).             Успехи соврем. биологии. вып. 2. Т. 69, с. 220-340.   2. Беклемишев В.Н., 1964. Основы сравнительной анатомии беспозвоночных. 3-е изд. 2 т.             М., Наука, с. 432-446.   3. Белоусов Л.?., А. А. Гурвич, С.Я. Залкинд, Н.Н. Каннегисер, 1970. Александр             Гаврилович Гурвич. М. Наука. 202 с.   4. Галилей Галилео, 1948. Диалог о двух главнейших системах мира. Пер. А.И. Долгова.             М.-Л., изд. техн.-теор. Лит. 380 с.   5. Гегель, 1937. Сочинения. Т. 5. Наука логики. М., Соцэгиз. XCI и 716с.   6. Гиляров М.С., 1970. Закономерности приспособления членистоногих к жизни на суше.             М., Наука, 2276 с.   7. Данин Д., 1961. Памятные встречи. – "Наука и жизнь" №8, с. 31.   8. Деменчук Н.П. 1971. К вопросу о соотношении эволюционного принципа исследования             и теории Дарвина. Философские проблемы эвол. теории (материалы к             симпозиуму). Ч.1. М., Наука. 96-106 с.   9. Дубинин Н.П. 1970. Проблемы генетики и марксистско-ленинская философия.             Материалы к 2-мк Всесоюзному совещанию по философии. Естествознан. М., ин-т             философии АН СССР. 44 с.   10. Ильин А.Я. и Смирнов И.Н. 1971. Марксистско-ленинская философия и эволюционная             теория филос. пробл. эфол. теории (матер. к симпозиуму). Ч. 1. М., Наука, 9-29.
115
114 11. История философии. Т.1. 1941. М., Политиздат. 491 с.   12. Колмогоров А.Н., 1970. Настольная книга исследователей. "Известия", "Труд", 22             марта 1970 г.   13. Кондаков Н., 1971. Логический словарь. М., Наука, 638 с.   14. Любищев А.А., 1925. О природе наследственных факторов. Изв. Биолог. Научн.-иссл.             Инст-та при Пермском Унив. Т.4. Прилож. 1-ое. 142 с.   15. Любищев А.А. 1962. Понятие сравнительной анатомии. Вопросы общей зоологии и             медицинской паразитологии. М., Гос. изд. мед. лит.: с. 189-214.   16. Любищев А.А., 1966. Систематика и эволюция. Внутривид. изменчивость позв. жин. И             микроэволюция. Труды Всесоюзн. Совещания. Свердловск: 45-57.   17. Любищев А.А., 1966. О некоторых новых направлениях в математической таксономии.             Журнал Общ. биологии. Т. XXVII, №6: 688-696.   18. Любищев А.А., 1968. Проблемы систематики. Проблемы эволюции. Т. 1. Новосибирск:             7-29.   19. Любищев А.А. 1971. О критериях реальности в таксономи Информац. вопросы             семиотики, лингвистики и автома перев БИНИТИ(??). Москва. Вып.1: 67-83.   20. Любищев А.А. 1971. Значение и будущее систематики. Природв. №2: 15-23.   21. Любищев А.А. 1971. Рецензия книги: Е.С. Смирнов. Таксономический анализ.             Энтомол. обозр. Т.  ,№2(??):493-496.   22. Милович А. 1912. Вихревая теория направляющего аппарата и камеры турбины. Ее             тождество, теория форм туманностей и раковин улиток. Бюллетень. Политехнич.             Общества, т. 22. М., 1-62.   23. Милович А., 1914. Нерабочий изгиб потока жидкости. Там же, том 24: 485-563.   24. Мордухай-Болтовской Д.Д., 1936. Геометрия радиолярий. Учен. зап. Ростовского             унив-та. 8. 25. Наливкин Д.В., 1925. Элементы симметрии органического мира. Изв. Биолог. НИИ             Пермск. Ун-та. Т.3. 26. Наливкин Д.В., 1965. Симметрия форм органического мира. Труды Лен. О-ва Естеств.             Т. 75, вы(??) 27-33. 27. Нейбах А.А., 1971: По поводу рецензии Г.М. Рюмшина(??). (???????) 119-123.
116
115   28. Ньютон И., 1916. Математические начала натуральной философии. Перевод А.Н.             Крылова. Изв. Николаевской Академии. 620 с.   29. Семенов А.П., 1900. Об одном новом роде водолюбов в связи с вопросом о  мифологическом (мерфоматическом) параллелизме.             [1]. т.34: 614-630.   30. Стент Г., 1971. Конец пути близок. Лит. газ. З. XI, с. 12.   31. Уоддингтон ред. 1970. На пути к теоретической биологии.  1. Пролегомена Перев. с  англ. "Мир", М., 182 с. 32. Философская энциклопедия. 1970. Т.5. 740 с.   33. Шванвич Б.Н., 1949. Курс общей энтомологии. М.-Л.   34. Шимкевич (??).М. 1910. Эмбриональные пласты и теория мутаций. Дневник XII  Съезда русских естествоисп. и врачей. Москва: 31-49.   35. Шульц Е. Организм как творчество. Вопросы теории и психологии творчества, т.7.   36. Энгельгардт В.А. 1970. Интегротизм – путь от простого к сложному в познании  явлений жизни. Материалы к Второму Всесоюзному совещанию по философским вопросам современн. естествознания. М., 48 с.   37. Энгельс. 1949. Диалектика природы. 328 с.       1. [Пробел в машинописи.]
117
116                         РЕДАКЦИОННАЯ ПОЧТА
118
117                             ХУДОЖНИК И МОДЕЛЬ /Ответ поэту-критику/   Недавно я узнал, что моя статья "Взгляд зрителя на духовное в искусстве" привлекла внимание известного ленинградского поэта В. Кривулина и что он, в свою очередь, откликнулся на неё статьей "О духовном взгляде на духовное". Заинтересованность со стороны В. Кривулина, как человека искусства, вопросами, затронутыми в первой из названных статей, вполне естественна. Однако, готовность вступить в полемику есть нечто большее, чем рассеянное внимание, на которое обычно претендует критика, и вызывает у автора чувство глубокой признательности. Тем более, что В. Кривулин в своей ответной статье расширяет рамки разговора, вводя новую тему, тему художнического взгляда на искусство в отличие от взгляда зрительского. В начале своей реплики поэт указывает на противоречие, заключающееся в словах: "Взгляд зрителя на духовное". Он определяет духовное, как нечто "тонкое и прозрачное", по его словам. Т. е. нечто такое, чего вульгарному, привыкшему к грубым и непрозрачным предметам, зрителю просто не разглядеть. Разглядеть его может по-видимому, только духовный взгляд, вынесенный в заголовок ответа. Прозрачное и тонкое разглядывает "прозрачное и тонкое": духовный взгляд на духовное. Я далек от мысли, что указанная расшифровка соответствует понятию о духовном, имеющемуся у поэта, хотя она прямо следует из текста статьи. Не будем буквалистами, и, посетовав на отсутствие ясных дефиниций, обратимся лучше к примерам духовного видения, приведенным В. Кривулиным далее. Вместе с ним мы устремляем взгляд на некую икону: для духовного взгляда это встреча с чудом, а для зрительского просто
119
118       крашеная доска. Так утверждает В. Кривулин. Итак, выясняется, что все мы обладаем двойным зрением: духовным зрением мы видим духовное и телесным – телесное. Напрасно, видно, говорить "о духовном взгляде на духовное". Достаточно просто сказать "о духовном взгляде": ничего, кроме духовного им все равно не увидишь. Однако, отчего же тогда, спрашивается, этими духовными очами смотреть именно на икону, а не скажем, на забор, который, подобно иконе, есть крашеная доска перед очами телесными? Если духовные очи видят всегда только духовное, то ими увидишь его везде, куда ни посмотри. И воистину так. Ученый повсюду видит Истину, а художник – Красоту. Можно даже и вовсе отказаться от всякого рассмотрения чувственного мира. И тогда также – духовные очи не ослепнут. Об этом свидетельствует опыт многих. Возможно духовное, чисто умозрительное созерцание вне красок и форм. Вопрос, однако, в том, какое имеет отношение подобное созерцание к искусству? Живопись есть, прежде всякого другого определения, комбинация цветов и очертаний. Все увиденное художником телесно или духовно, должно быть представлено посредством живописи наглядно, зрительно. Только благодаря зрительному впечатлению от картины, зритель способен отличить ее от других окружающих его чувственных объектов, и идентифицировать ее как произведение искусства. При том зритель прекрасно понимает, что видимое ему на картине, будучи "изображением", лишь комбинацией цвета и формы отлично от иных подобных комбинаций, составляющих так называемую реальность,
120
119       скажем, тот же забор или павлиний хвост. Именно, "картина" есть предмет "изобразительного искусства", т. е. что-то изображает, а павлиний хвост есть предмет "реальный", т. е. ничего не "изображает". А отрежь у павлина хвост и вставь его в рамку – получится поп-арт. И любой зритель знает, где павлин, а где поп-арт. В статье: "Взгляд зрителя на духовное в искусстве" и был, по существу поставлен вопрос, как возможно через созерцание телесными глазами произведения искусства понять его именно как произведение искусства, т. е. как представленный зрению смысл? Как возможно приобщиться этому смыслу, т. е. совершить акт духовного постижения, посредством разглядывания некоторым обрезом раскрашенной поверхности? Постановку этого вопроса, центрального для упомянутой статьи, В. Кривулин, к сожалению, упустил, попытавшись отделаться от неё неудачной метафорой "духовного зрения", которая если к чему и отсылает, то только к опыту умозрения, не требующему живописного или пластического выражения. А вместе с тем, наш поэт, со свойственной ему интуитивной находчивостью дал в своей статье психологический материал для продолжения разговора на эту тему и углубления её. Так он представил нам трогательную картину посещения православной церкви, и описав ее интерьер, воскликнул: кто мы – сопричастники или душеубийцы? Интерьер вышел не очень взрачным, он не покоряет нас, и значит, по мысли поэта, от нас самих зависит ответ на указанный вызов. Если мы сами достаточно "тонки и прозрачны", то и окружающее нас в церкви истончится, станет прозрачным, и мы узрим за ним сияние славы. Если же нет, то не пеняй на зеркало, если рожа крива. Соотнесенность с общим "незримым    

Pages