You are here

ТРИДЦАТЬ СЕМЬ [Thirty-Seven] № 04

Primary tabs

Pages

145
144     "Рог Ролланда мне, - Продолжали Вы, - Передали на той войне. Прирожденной заслугой, Судьбами дан, Он сзывает нас, христиан.   А секстан, взгляни, Высоту звезды Помогает найти в беде." И услышал я: "Вот корабль. Веди! И команду держи в узде!"   И уже на ходу Я спросил у Вас, - Этот ром... Для чего он?.. – "Пей!" - Отвечали Вы, - "Отшибает он Память смерти у нас, людей." -   А бутылка?.. – "Что ж! Пригодится, знать, Коль Нептуновой почтой нам Остается в море известья слать. Посмотри как надо ее кидать, Заклинанья шептать волнам!
146
145     Этот перстень – знак Властелина волн. Печать его даст руке Над стихией власть. Но отравлен он. Яд смертелен в родной реке.   Будь же тверд и знай, Что река – рекой, Но позвал тебя Океан! Борозди его! И сминай, сминай Румб за румбом, бессмертьем пьян!   И, вдвойне заклят, Музыкальный ход Славой-гибелью вдруг дохнет. Но за это грусти старинный яд, Не ходи к бабке, скажу вперед, На Неву тебя приведет."   И ответил я, - Капитан, Капитан! Исаакий уже вдали. Мне давно за тридцать, И ангел там Над Невою с крестом парит.  
147
146     Но смолчали Вы. И поверил я В музыкальную власть судеб. Лишь Норд-ост в ушах И глоток Невы Где-то в глотке, да грусть взахлеб.   Но крепчает Норд, Нагоняет Ост. Парусина грохочет. Что ж! Воздымая мачты до самых звезд, Напоенный ветром, корабль горд, И по тросам – восторга дрожь.   Капитан, Капитан! Я запомнил Вас, И в душе у меня звенят Ваши слова: "Все по местам! Пейте ром! Берегите яд!"                                       1. 4. 76.
148
147 Приложение IV   ИСТОРИЯ СБОРНИКА "ЛЕПТА". ДОКУМЕНТЫ И КОММЕНТАРИИ.   13 февраля 1975 года                        В СЕКРЕТАРИАТЕ ПРАВЛЕНИЯ ЛЕНИНГРАДСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ РСФСР   Обращаемся в Секретариат с просьбой об издании сборника произведений ряда ленинградских поэтов, практически ранее не публиковавшихся. До сих пор единственной возможностью творческого контакта многих поэтов с читателями являлись устные публичные выступления, неизменно собиравшие самую широкую аудиторию любителей поэзии. Однако эти вечера поэзии, в силу их эпизодичности и камерности, не могут удовлетворить потребности читателя в новом поэтическом слове. Живой интерес к новым явлениям советского искусства подтверждается опытом организации Выставки молодых художников во Дворце культуры им. Газа, которую за 4 дня посетило около 10.000 человек.   Мы считаем, что в редакционную коллегии предполагаемого сборника должны войти члены инициативной группы. Произведения, отобранные для сборника, могут быть представлены для ознакомления. Ответ просим прислать до 24 февраля заказным письмом по адресу: Ленинград, ул. Жуковского, 19, кв. 10, Вознесенской Юлии Николаевне /телефон 73-53-69/.   ИНИЦИАТИВНАЯ ГРУППА /подписи/: Ю. Вознесенская, Б. Иванов, В. Кривулин, Е. Пазухин.   __________ Поскольку никакого ответа не последовало, 1-го марта было направлено письмо Председателю Ленинградского городского исполнительного комитета совета депутатов трудящихся, где проводился опубликованный выше текст и содержалась просьба предоставить издательскую базу для скорейшего опубликования сборника молодых ленинградских поэтов. В ответе, присланном через две недели, сообщалось, что Ленгорсполком изданием стихов молодых поэтов не занимается и что это компетенция Союза писателей. Тогда авторы "Лепты" вторично обратились к руководству Лен. отделения Союза писателей. Это письмо приводится полностью.
149
148 (ПРИЛОЖЕНИЕ IV – продолж.)   В СЕКРЕТАРИАТ ПРАВЛЕНИЯ ЛО СП РСФСР КОПИЯ В ЛЕНГОРИСПОЛКОМ   Ставим Вас в известность о том, что 11 марта 1975 г. инициативная группа, утвержденная на общем собрании авторов, закончила работу по сбору и подготовке материалов к изданию, о необходимости которого мы информировали Вас в письме от 13 февраля. Поскольку никакого ответа на письмо от 13 февраля не получено, инициативная группа вторично обращается к руководству Союза с настоятельным требованием в той или иной форме ответить на наше предложение и выделить ответственное лицо для совместной работы над будущей книгой. Инициативная группа: /Ю. Вознесенская/ /Б. Иванов/ /В. Кривулин/ /Е. Пазухин/   Исполнился год с того момента, как организационно оформилось движение ленинградских поэтов. В апреле 1975 года была закончена работа над составлением коллективного сборника, где были собраны стихотворения 32 авторов ранее практически не публиковавшихся. Это поэты одного поколения, возраст старших из них не превышает 35 лет. Судьбы поэтов, лишенных аудитории и публикаций, обреченных на читательский вакуум только потому, что эстетические принципы поэзии нового поколения не соответствуют консервативным вкусам редакторов и писательского начальства, - часто трагичны.
150
149     В сборнике представлены стихотворения Л. Аронзона и Р. Мандельштама, не успевших при жизни опубликовать ни строчки, но оказавших тем не менее огромное влияние на становление ленинградской поэтической школы. 11 июня 1975 г. было получено приглашение Ан. Чепурова, тогдашнего главного редактора Лен. Отделения изд.-ва "Советский писатель", сдать рукопись "Лепты" на рецензирование, - приглашение, непосредственно последовавшее после письма авторов "Лепты" в Главное управление культуры Ленгорисполкома с просьбой разрешить чтение стихов на открытом воздухе. Рукопись находилась в издательстве больше девяти месяцев – хотя безоговорочно положительная рецензия на книгу, написанная поэтессой Майей Борисовой, была готова в начале октября прошлого года. Этой рецензией издательство не воспользовалось и заказало рецензию профессору Петру Сазонтовичу Выходцеву. Рецензия Выходцева печатается ниже, без согласия автора, она сопровождается комментарием.
151
150   13 февраля 1976   "АВТОРОМ СБОРНИКА СТИХОВ "ЛЕПТА"               Уважаемые товарищи!   Ленинградское отделение издательства "Советский писатель" внимательно рассмотрело вашу рукопись. Стихи были прочитаны в редакции, рецензировались. В рецензии П. С. Выходцева произведен обстоятельный анализ стихотворений, составляющих сборник. С выводами рецензента и его оценкой, данной в целом рукописи, издательство полностью согласно. Подавляющее большинство стихотворений, собранных в рукописи, не отвечают элементарным требованиям, предъявляемым к качеству публикуемых произведений. В Ленинградском отделении регулярно выходит сборник "День поэзии" и альманах "Молодой Ленинград",  где так же широко представлена поэзия. С лучшими произведениями авторам сборника "Лепта" целесообразнее было бы обратиться к общественным редколлегиям этих изданий. В связи с этим сборник стихов "Лепта" мы издать не можем. Рукопись вам возвращаем и прилагаем рецензию П. С. Выходцева.                                     И. О. главного редактора Л. О. издательства                                       "Советский писатель"                                      /П. Кочурин/
152
151 Рецензия на коллективный сборник ленинградских поэтов "Лепта"   Сначала оговорюсь: вряд ли можно назвать то, что я собираюсь написать, рецензией. Если быть точным, то стоило бы скорее обозначить так: "Недоумение по поводу коллективного сборника ленинградских поэтов "Лепта". Впрочем, начнем по порядку. Я не первый год занимаюсь советской поэзией, и предложение издательства "Советский писатель" отрецензировать сборник стихов неизвестных пока молодых поэтов Ленинграда меня, естественно, заинтересовало. Несколько удивило, правда, слегка претенциозное название "Лепта" и слишком самоуверенное заявление авторов в первых же строках "Предисловия" о том, что их творчество "поможет любителям литературы осознать настоящий этап развития советской поэзии как момент, исполненный творческой диалектики, и, стало быть, свидетельствующий о потенции поэзии к дальнейшему плодотворному развитию". Что ж, подумал я, мало ли приходилось встречаться с подобными самонадеянными декларациями молодых, убежденных в том, что они открывают новую эру в литературе. И, оставив в стороне "Предисловие", я, по старой привычке, с нетерпением принялся за чтение стихов. Однако, первое же стихотворение, открывающее сборник, – "Беседа" /автор Леонид Аронзон/ удивило своей малограмотностью с точки зрения языка. Возможно, думал я, автор пытается обновить и обогатить русский язык, но все же нельзя писать "Где кончаются заводы, начинаются природы", потому что в русском языке нет множественного числа слова "природа". Л. Аронзон мог бы, не поленившись, заглянуть в любой словарь русского языка и увидеть, что слово "природа" толкуется в них как "все существующее во вселенной, органический и неорганический мир", а раз так, то двух, трех и т. д. природ не бывает. Таким образом, "природы" появились здесь ради, хотя и не слишком новаторской /заводы-природы/, но только ради рифмы. С молодыми подобное бывает. Но беда в том, что эти первые небрежные строки задали тон всему стихотворению
153
– 2 –                                                                152   появляются "бабочки лесные", которые "так трепещут эти дочки" /совершенно безвкусные строчки/, затем "стадо божиих коровок в многи тысячи головок" /безвкусица усугубляется попыткой возродить стиль Тредиаковского/; а далее уже лошадь, "обернувшись к миру задом по привычке трудовой" ходит "шею кончив головой..." "Претензия на глубокий подтекст /"по привычке трудовой"/ вполне соответствует элементарным нарушениям правил русского языка: задом к "миру" можно повернуться, а не обернуться, оборачиваются лицом; но к абстрактному /как здесь/ "миру" ни повернуться, ни обернуться вообще нельзя, потому что оная лошадь сама находится в этом "мире"; кроме того ей, этой лошадке, никак не удастся "кончить" шею головой, как автору свести концы с концами. Здесь все слова измучены авторской нарочитостью. И совсем не удивляют последующие строки – Две коровы сходом Будд Там лежат и там и тут. "Сходом" вместо "сходством", да еще "сходом Будд" без обычного в русском языке предлога "с", "там лежат и там и тут" – не правда ли, какая очаровательная детскость! Как можно "сходом... там лежать и там и тут" – известно одному богу и автору. Можно, вероятно, прочитать эти строки и по-другому: две коровы лежат, подобно сходу /сходке, собранию/!/ Будд. Если даже таковые сходы Будды проводили, то две коровы не могут образовать сход или собрание, а тем более "там лежать и там и тут", если их всего две; кроме того, фраза опять-таки звучит не по-русски: "сходом Будд" лежать – всё равно, что "собранием или сходкой кого-то стоять". Словом, как говорит Аркадий Райкин, – рекбус, кроксворд! К сожалению, все стихотворение написано на таком же уровне /как и последующие произведения того же автора/. Весьма печально и то, что подавляющее большинство помещенных в "Лепте" произведений столь же смело "обогащает" русский язык и русскую поэзию за счет элементарного нарушения его норм. И мои намерения поговорить о художественном уровне представленных в сборнике творений, о мастерстве их авторов оказались тщетными, так как анализ формы можно проводить лишь тогда, когда она налицо, в данном же случае мы имеем дело с вольной или невольной малограмотностью, наивно принимаемой авторами за новаторство и поэтический эксперимент.
154
153   Но, решил я, не станут же люди ради столь наивной цели так настойчиво пробиваться к читателю через издательство. Вероятно, по молодости, в ущерб так называемому мастерству, они стремятся сказать читателю, надеясь на его великодушие и снисходительность, нечто интересное, важное, о жизни, о себе, о современности. В таких случаях надо по достоинству ценить благородные молодые порывы. И я, постоянно спотыкаясь о языковую неуклюжесть, неряшливость, претенциозность, стая все же пробираться к смыслу отдельных произведений сборника в целом. "Лепта" оказалась не столько коварной сколько откровенно рассчитанной на простаков. "Бойтесь данайцев, дары приносящих!" Мне показалось, что этот увесистый том попал ко мне по ошибке, что каким-то образом у меня в руках оказался эмигрантский сборник 20-х годов или некая самиздатская литература[1], а никак не произведен молодых современных поэтов. Посудите сами: Утратив задушевность слога, Я отношусь к писанью строго И Бога светлые слова связую дабы тронуть вас не созерцаньем вечной пытки иль тяжбы с властью и людьми: примите си труды мои как стародавнюю попытку витыми тропами стиха, приняв личину пастуха, идти туда, где нет погоды, где только Я передо мной, внутри поэзии самой открыть гармонию природы... /с. 22/ И год написания № – 1967! Но, может быть, я сужу слишком рано и мое первое впечатление обманчиво? Читаем дальше. Вот первые строчки других стихотворений Леонида Аронзона: "Печально как-то в Петербурге..." /с. 34/, "Увы, живу, Мертвецки мертв..." /с. 36/, "Как хорошо в покинутых местах! Покинутых людьми, но не богами" /с. 37/ и т. д.     1. Форма косвенного доноса. Смысл слов "эмигрантский сборник или некая самиздатская литература" в применении не к "сборнику" в целом а к авторам "Лепты" обретает другое словесное выражение: "Все они /32 человека/ внутренние эмигранты, люди, фабрикующие самиздат"! Чем же аргументируется обвинение во "внутренней эмиграции", которое для каждого из авторов "Лепты" может иметь катастрофические последствия? Следующими строками покойного Леонида Аронзона: Утратив задушевность слога, Я отношусь к писанью строго... и т. д. до "природы" /цитата приведена полностью вторично, вслед за Выходцевым/. Поэт, который связует "Бога светлые слова", /разве употребление слова Бог – непреложное свидетельство причастности поэзии к эмиграции или самиздату?/, но не для того, чтобы "заниматься тяжбой с властью и людьми", но для того, чтобы "внутри поэзии самой открыть гармонию природы". Каким же это образом искренний поиск гармонии приравнивается к эмиграции и политической деятельности? Или в попытке тронуть читателя гармоническим единством природы и стихового слова содержаться вредный и разрушительный для государства призыв? Или то, что поэт относится "к писанью строго", предполагает его чужесть заботам и проблемам страны, где он живет? На эти вопросы хотелось бы получить вразумительный ответ, в противном случае придется предположить, что заслуженный, с солидным положением и в изрядном возрасте человек сознательно вводит в заблуждение редакцию солидного издательства, совершая таким образом действие, которое подпадает под существующий уголовный кодекс; авторы "Лепты" имеют основания возбудить против рецензента судебное дело как жертвы заведомой, ни на чем не основанной клеветы.
155
154   и т. п. Свечи, карты, ливреи, ангелы, да и сам господь Бог – вот постоянные атрибуты стихотворений Леонида Аронзона, которыми открывается сборник "Лепта". Случайно ли это? Ведь именно зачином песня и красна? И, видимо, составители не случайно выделили этого автора на первое место. Герой Леонида Аронзона угрюм и печален. /Чересчур, увы, печальный, я и в радости угрюм..."/, он ищет "пленер для смерти" /кстати, этот, на наш взгляд, не слишком удачный образ повторяется затем и в  
156
155   другое стихотворения/. Герой этот, несомненно, городской житель, несколько тягостно чувствующий себя на свежем воздухе, на природе, которую он жеманно именует пленером. Похожи на плохой перевод с французского и такие строчки: "себя в траве лежать оставив", "глаза лица", "лицо целую в темя головы" и мн. др. Здесь, как говориться, комментарии излишни. Природа, что она? Подстрочник с языков неба? и Орфей не сочинитель, не Орфей а Гнедич, Кашкин, переводчик? /"Сонет в Игарку", с. 15/ Нередко возникает мысль, что книжная культура чересчур давит поэта. /ЗАЧЕРКНУТО В ПОДЛИННИКЕ САМИМ П. С. ВЫХОДЦЕВЫМ – см. оригинал/ Не удивительными покажутся читателю признания в том, что "люди ему не чета" /с. 37/, что, оставшись наедине с собой, поэт "Возводит себя в сан бога" /с. 38/, что "цезарь сам" /с. 33/ и т. д. и т. д. Вот, к примеру, стихотворение, которое озаглавлено "Осень 1968 года": Прислонившийся к дубу дверей, Вижу медь пухового оркестра, Темный лак, и карет, и коней, от мундиров, шелков и ливрей здесь в саду и тревожно и тесно.   Только нет ни того, ни того, только шум тишины листопада, ну, да Боже мой, что еще надо, ведь иначе и быть не могло! Можно спорить, насколько удачно или неудачно здесь автор имитирует раннего Пастернака, но совершенно бесспорно то, что и ему хочется, подобно О. Мандельштаму и Б. Пастернаку, ввести читателя в этот по-своему интересный мир. Но при ближайшем рассмотрении – /ЗАЧЕРКНУТО П. С. В./ знакомстве со стихами Л. Аронзона выясняется, что культура

Pages