158
авторы подчеркивают свою принадлежность к городу, правда, чаще называют его ... Петербургом/ действительно такое восприятие их колыбели, какое мы видим в сборнике, то становится немного страшновато за их зрение и слух, которые настроены на волну какого-то озлобленно-снобистского восприятия. Нередко возникает ощущение, что речь идет не о цветущем Ленинграде, о наших днях, наполненных трудом, шумом новостроек, реальными заботами и тревогами людей, а о мрачном Петербурге Федора Михайловича Достоевского, по темным, грязным улицам которого ходят тряпичники, пьяницы, раскольниковы. Тяжелая, гнетущая действительность встает в стихотворениях Евгения Пазухина /"Баба", с. 390/, Э. Шнейдермана /"Влюбленный горбун" с. 396, "Сумасшедшая" с. 398 /, "Пиво" с. 400, "Бабка-пьянка" с.404/, Владимира Эрля и многих других авторов Сборника "Лепта". Унынием, кладбищенскими мотивами и даже поэтизацией смерти, мелочных чувств проникнуты многие стихотворения Б. Ханана, Т. Буковской, Э. Шнейдермана, Л. Васильева, С. Стратановского, Б. Кривулина и многих других.
Я далек от мысли утверждать, что все в нашей действительности прекрасно, что нет больше проблем и темных сторон, но по-разному можно говорить о трудностях и
по-разному видеть их. Стоит задуматься, почему молодежь, которая решила создать "свой" сборник, показать свое лицо, не видит ничего в нашей жизни достойного, чтобы быть воспетым в стихах, а находит вдохновение лишь в каком-то искусственном рае, в символистских салонах начала века, "сужденья черпая из забытых газет времен очаковских и покоренья Крыма". Вот стихотворение Владимира Эрля с недвусмысленным заглавием: "Отношение к современнику":
если
нечаянно столкнуть со стола стакан
вместе с прилипшей к нему дохлой мухой
то наверное нельзя рассчитать траекторию его падения
плюнуть в сторону вытянутых ушей современника
то можно ожидать происхождения
какого да нибудь эффекта