30 31
Душная темная хвоя в пляшущем мареве
зноя.
Сонная затаенная плоть недвижной змеи,
груда камней на повороте дороги,
И вспомнил тогда я бабочек горевших
над нами, сгоравших бесследно – ни пепла,
ни всплеска...
Среди тончайшего тлена бумаги,
Среди шелеста слов, выцветавших мгновенно,
лишь касались их пальцы,
Когда в изломанном коконе льда
влажно крылья трепещут у рек –
вспомнил лицо твое после купанья,
Смятенный лес глаз,
вечнозеленый и юный –
оттуда приближалась к нам ночь.
И ты вместе с нею открывала мне руки.
И плечи увидел твои,
И память, слабея, скользнула
блаженно к тебе.
для себя
I. Во множестве тел оболочек
томясь, истекает белесое небо,
Оплывает свечой стеариновой
блеск туманный в безвольной коре,
Мерно, ночью и днем,
в бездыханном эфире
Напоминая колеса Богов, вращаются облака,
Появление странно их...
исчезновение непостижимо,
а от того тошнота пьется как хмель,
Обращается снег пополудню в талую воду,
А тело мое в темнеющий день
на рубеже ослепительной ночи
/ночь была рядом/
2. всё выжжено луной... чернее
жилы снега, в могильное стекло
переродился червь,
А пристальный паук зимы –
как морок бледный неукоснительно
оправив немочь вод –
Растит без устали кристаллы паутины.
Яснее смерть глядит из них.
Стократ надменней мое лицо –
вот немо от него отходят тени,
оно одно и так ненужно мне.
Ночь была рядом,
Вместе со звездами на землю
Падал иней и шуршал золой
по крышам, волосам – печальный плащ
времен опять нам застил небо.
Слезы смешнее ночь