You are here

Acta Samizdatica - Цифровые ресурсы

Скоро появится в ж. «Acta Samizdatica» № 3 (2016).

 

Цифровые ресурсы для самиздата : База данных «Советская самиздатская периодика» и электронный архив «Исследовательский проект по истории диссидентства и самиздата»

  • Анна Комароми, Университет Торонто, декабрь 2015

 

Цифровые публикации дают нам возможность по-новому осмыслить исторические феномены самиздата и диссидентства.  В принципе цифровые публикации вводят малоизвестные материалы в более широкий обиход : в этом они похожи на самиздат. Еще одно сходство между самиздатом и цифровыми проектами заключается в том, что оба вида текста как правило очень трудоемки. На выработку концепции проекта и его цифровое воспроизведение часто уходят годы. Однако, подобно самиздату, цифровые публикации могут быть эфемерными – без опоры на более традиционные печатные издания и без поддержки официальных учреждений эти нетрадиционные публикации порой не находят широкого круга читателей, исчезают, или же теряют актуальность со временем. История самиздата показывает, что хотя самиздатская форма текста и имела особое значение, она же несла в себе изначально заложенные вопросы о том, как зафиксировать и сохранить подобный текст. На сегодняшний день, такого рода вопросы, о «материальности цифровой культуры», а также о том, как сохранить цифровые объекты на долгое время, являются существенной проблематикой для библиотекарей и архивистов.[1] Сотрудничество с учреждениями, готовыми поддерживать цифровые проекты в течение продолжительного времени представляется совершенно необходимым. Но цифровой ресурс должен также остаться «живым» - т.е. он нуждается в постоянном кураторстве заинтересованными лицами, и требует периодического подтверждения и обновления своего места в экологической системе ресурсов в данной области. 

                Сходства между цифровыми публикациями и самиздатом отчасти мотивируют использование цифровых технологий, чтобы заново взглянуть на самиздат и диссидентство. Однако, расстояние в историческом времени между этими формами бытования текстов приводит к тому, что через призму цифровых средств вся проблематика представляется нам в ином свете. Цель базы данных «Советская самиздатская периодика»,[2] которая впервые появилась в сети на библиотечном сайте Университета Торонто осенью 2011 г., состояла в сборе наиболее полной информации о разных типах самиздата «классической» эпохи его существования в СССР (1956-86 гг.).

В рамках этого проекта, мы обратились к самой «зрелой» форме самиздата – периодической – чтобы ограничить задачу и осветить формирование альтернативных общественных групп в СССР. Взяв за основу данные, собранные Обществом «Мемориал» в сотрудничестве с архивом «Открытое общество»[3], мы собрали и свели воедино данные из приблизительно тридцати коллекций, находящихся в Европе, Израиле, России и Северной Америке[4]. Справки о советских самиздатских периодических изданиях пришли из библиографий и справочников, из номеров «Хроники текущих событий» (Москва, самиздат, № 1-65, 1968-82 гг.) и «Суммы» (Ленинград, самиздат, № 1-8, 1979-82 гг.), и посредством исчерпывающих поисков в эмигрантской прессе и западных изданиях.[5]

В результате мы установили, что на территории СССР в 1956-86 гг. бытовало около 300 самиздатских периодических изданий. Чуть свыше 10% из них были ориентированы на гражданское общество, т.е., в них обсуждались общественные вопросы в широком смысле и круг их читателей в принципе распространялся на всех советских граждан. Бюллетень «Хроника текущих событий» – самое известное из таких изданий. Почти 25% всех описанных в проекте изданий были посвященными художественной литературе (больше чем четверть названий в этой категории связаны со «второй культурой» Ленинграда). Хотя их доля в общем текстовом корпусе относительно велика, среди изданий этого типа насчитывается немало названий с ограниченным распространением.[6] Результаты тщательных исследований Е. Н. Савенко на материале сибирского самиздата[7] еще больше увеличили общее число литературных изданий   – данные Савенко показывают, что в областных городах литературные издания имели более широкое хождение, чем социально-политические. Больше чем 30% изданий ориентировались на национальные общественные группы – существовало по нескольку названий, предназначенных непосредственно для армянской, белорусской, грузинской, крымско-татарской и эстонской аудиторий; одно издание для немцев; и несколько для русских и украинцев. Среди подобных изданий с узко-национальной ориентацией больше всего названий предназначалось для еврейской и литовской аудиторий. В данном случае играли важную роль такие альтернативные общественные структуры как поддержка заграничных еврейских общин, а также литовская католическая церковь. Существовало также известное количество изданий религиозной направленности, в основном предназначенных для баптистских и иных протестантских кругов, но было также и несколько общехристианских изданий. Среди прочего мы обнаружили несколько изданий со специфической проблематикой, адресованной деятелям социалистического и рабочего движений. Следует также упомянуть два издания феминистской направленности и несколько названий, предназначавшихся для читателей-заключенных и их друзей. Более 10% обнаруженных нами изданий посвящены музыке – бардам, джазу, и року.[8] Немаловажной по  общему объему оказалась категория изданий, посвященных изобразительному искусству (четырнадцать названий).

                 Все эти самиздатские периодические издания – журналы, альманахи, бюллетени, серийные документы, папки и сборники – выражали взгляды существующих общественных групп, а также создавали такие группы и обеспечивали их существование. Правозащитники приложили много усилий, чтобы зафиксировать подобную независимую деятельность во всем ее разнообразии. Однако не все самиздатские периодические издания стремились к широкому кругу читателей. Советский самиздат и круг его потребителей не были единым целым, распадаясь на множество общественных групп, включая и те, которые стремились подчеркнуть свою альтернативную автономию. Например, редакторы журнала «37» (№ 1-21, 1976-81 гг.) протестовали против своего описания в заграничной печати как части некоего «подполья» и не  соглашались с теми, кто считал их ленинградской оппозиционной группой, отвечающей модели московского диссидентского движения, чья проблематика была, в первую очередь, политической. «Нам нечего скрывать», -- писали редакторы, -- «мы не считаем возможным подходить к проблемам культуры с какими бы то ни было внешними мерками: она, несмотря на свою молодость, не желает рядиться в привычные одежды политического бунта – сегодняшняя культура нуждается в самоосмыслении, исходящем из собственного духовного проекта»[9]. Итак, хотя мы находим многочисленные пересечения интересов и читательских кругов, нельзя говорить о существовании единой среды, даже в правозащитном движении (наиболее солидно связанного с иностранной печатью), которая объединяла бы все общественные группы самиздатской культуры. Читательские круги разнились и варьировались не менее, чем издательские цели. Следует также оговорить принятое в научной литературе размежевание между Ленинградом и Москвой как центрами, соответственно, литературной и общественно-политической активности: литературный самиздат отнюдь не ограничивался Ленинградом, которому, в свою очередь, не была чужда общественно-политическая деятельность.[10] Наконец стоит заметить, что не существовало обязательной траектории, как говорил Андрей Амальрик, от «культурной оппозиции» к «политической оппозиции».[11]

                Подобные выводы мотивировали составление двух иллюстрированных хронологий в рамках электронного архива «Исследовательский проект по истории диссидентства и самиздата», появившегося в сети осенью 2015 г.[12] Первая хронология прослеживает развитие правозащитного движения, а вторая отмечает вехи еврейского национального движения в Советском Союзе. Для иллюстрации мы использовали фотоматериалы из архива и исследовательских программ НИЦ Мемориал (Москва); из собрания фотографий Петра Реддавэя в Гарвардском университете; из собрания Юлия Кошаровского в Иерусалиме; и из ассоциации «Запомним и сохраним» в Хайфе. Представляя события выборочно, хронологии стремятся дать краткий исторический обзор, позволяющий читателям незнакомым с подобными темами, получить первое представление о проблематике, участниках и контексте обоих движений, чьи цели и средства существенно отличались. Активисты, которые стали правозащитниками заботились, в первую очередь, о свободном распространении литературы, перед тем как они обработали легалистский подход который потом имел резонанс в рамках международного движения за права человека. Еврейское же национальное движение шло иным путем – через открытую борьбу за право на эмиграцию к очень развитой деятельности в области еврейского образования и культуры. 

                По ходу исследования мы взяли несколько десятков интервью. Некоторые из них уже доступны в электронном архиве. Эти тексты привносят дополнительные подробности, подчеркивая все разнообразие видов связанной с самиздатом деятельности, а также и широту диапазона самого понимания функции самиздата. К примеру, поэт Олег Охапкин, литературный редактор журнала «Община»  (№ 2, 1978 г.) утверждал, что в работе религиозно-философского семинара, из которого вышел этот журнал, было «что-то принципиально новое», а именно, что «после разгрома «Хроники текущих событий» и правозащитного движения, религиозно-философские семинары взяли на себя эту функцию. И начали работать над замещением идеологии страны» при помощи «конструктивных мыслей в религиозном плане»[13]. А вот Микола Рябчук, редактировавший львовский литературный журнал «Скриня» (№ 1, 1971 г.), описал его как издание, фиксировавшее его неформальные встречи и беседы с коллегами (Григорий Чубай и др.) и сделавшее их знаменитыми в молодой украинской литературной среде даже несмотря на то, что из-за давления властей, журнал вышел лишь одним номером. Значение самиздата для Рябчука состояло в том, чтобы «чувствовать что ты не один, что есть единомышленники, что есть общество […] что ты не совсем как белая ворона. Ну, может быть мы были белыми воронами, но было великое население этих белых ворон». Исходя из тех же соображений, Лев Мнухин издавал альманах «Все о Цветаевой» (№ 1-22, 1978-84 гг.), фиксировавшие работу одноименных семинаров.  Несмотря на то, что эти семинары проводились с официального разрешения властей, Мнухин не верил в то, что официальная культура заинтересована в сбережении и распространении этих материалов: «Я во вступительном слове […] пишу что они [альманахи] предназначались в первую очередь, чтобы сохранить […] сам факт встреч и материалы, кроме того, в будущем они могли предназначаться и для государственных собраний. Хотя в то время я в государственные собрания естественно не верил. В архивы меня, как и многих, не пускали, в спецхран попасть была целая проблема, и так далее. Поэтому государственные хранилища, это совсем какое-то далекое будущее». Самиздат, таким образом, способствовал обустройству общества в настоящем и сохранению культурной памяти для будущих времен.

                Сборники исторических документов «Память» (№ 1-5, 1976-81) тоже были созданы с целью сберечь то, что государственные хранилища могли и не сохранить или не открыть читателям. Арсений Рогинский так очертил круг проблематики сотрудников «Памяти», собиравших материалы среди обыкновенных советских граждан: «Кружки в ссылке, кружки на воле – все это история сопротивления, потому что и кружки религиозно-философские – сопротивление, и кружки социалистические или анархистские – сопротивление, и всякие другие - тоже… Конечно, центральным было не слово «сопротивление», а слово «независимость». Как формировалась, как погибала, как не сдавала позиции или как сдавала их независимая российская общественность – это нас постепенно стало интересовать больше всего. По крайней мере, мне так сейчас кажется. В общем две идеи оказались в центре. Первая – это память о терроре, о ГУЛАГе, и вторая - российская общественность».

                Наш электронный архив дополняет функции самиздата тем, что сохраняет и распространяет некоторые голоса независимого послесталинского общества. К примеру, в интервью с Абой Таратутой мы узнаем малоизвестные факты о неофициальной еврейской жизни в Ленинграде. Таратута внес новые подробности и уточнения в некоторые аспекты создания и бытования ленинградского самиздата: «Кроме учебников (иврита) мы размножали книжки об Израиле из серии «Библиотека Алия»[14]. Их иногда привозили зарубежные туристы, и они пользовались большим спросом. Постепенно у нас образовался большой архив фотопленок. Их было опасно хранить в городской квартире, куда в любой день могли придти с обыском. Мой приятель Сережа Ротфельд (сейчас он живет в Иерусалиме) согласился спрятать нашу фототеку у себя на даче, и по мере надобности привозил пленки в город». Режиссер документальных фильмов Лаура Биалис передал нам это интервью и другие[15], которые скоро появятся в электронном архиве. Цифровой формат способствует намного более полной публикации воспоминаний активистов, чем это возможно в рамках документального фильма или других информационных жанров. Цифровая публикация, таким образом, занимает особое место между фильмом и печатью. Она лучше традиционной печатью может фиксировать и голоса и визуальные тексты в целях научного анализа.  

                Особенностью «Исследовательского проекта по истории диссидентства и самиздата» является значительная серия цифровых воспроизведений самиздатских журналов. Здесь также следует принять во внимание историческое время, отделяющее сегодняшний день от эпохи самиздата. В советский период, воспроизведение самиздатских текстов в заграничных источниках руководствовалось, в первую очередь, политическими соображениями: приоритет отводился «оперативной информации» из самиздатских бюллетеней. Сегодня же мы интересуемся, в первую очередь, литературными и художественными изданиями, которые раньше не переиздавались за границей, отчасти из-за отсутствия политической актуальности, а отчасти из-за их сравнительной длины и использования визуального материала.

Сотрудничество с Центром исследований по восточной Европе в Бременском университете дало нам возможность представить в цифровом формате полные номера (но не всегда полные комплекты) следующих названий самиздатской периодики :  «Архив» (№ 1-2, 1976 г.), «Будущелъ» (№ 1, 1970 г.), «Бумеранг» (№ 1, 1960 г.), «Вестник ТЭИИ» (№ 1, 1984 г.), «Диалог» (№ 2, 1980 г.), «Журнал мод» (№ 1, 1972-74 гг.), «Искусство Коммуны» (№ 20-33, 1962-63 гг.), «Листок» (№ 1-12, 1978-79 гг.), «Литературный альманах» (№ 1, 1961 г.), ЛОБ (№ 1-5, 1972 г.), «Метки» (№ 1-12, 1975-80 гг.), «НЛО» (№ 1, 1982 г.), «Номер» (№ /разные/ 1969, 1971-1972 гг.), «Обводный канал» (№ 1-10, 1981-86 гг.), «Оптима» (№ 1-3, 1960-61 гг.), «Северная почта» (№ 1-8, 1979-81 гг.), «Синтаксис» (№ 1, 1959 г.), «Сирена» (№ 1-2, 1962 г.), «Тридцать семь»  («37») (№ 1-12, 14-21, 1976-81 гг.), «Транспонанс» (№ 1-14, 16-36, 1979-87 гг.), и «Эпсилон салон» (№ 3, 12, 1986 г.). Мы смогли также сопроводить отцифрованные документы полными расшифровками всех номеров литературного и религиозно-философского журнала «37» и нео-футуристического журнала Сергея Сигея и Ры Никоновой «Транспонанс».

Существующая технология для перевода текста с фотографий в печатный формат оказалась неприспособленной к специфике нашего проекта, что привело к необходимости перепечатать все тексты вручную, на что ушло много времени и труда. На этом этапе проекта, вылившемся в перепечатывание и редактирование более трех с половиной тысяч страниц журнала «37», к нам пришла помощь из проекта в Оксфордском Университете руководимого  Жозефиной фон Зитцевиц. Очень ценным оказалось также содтрудничество с Ильей Кукуем в деле редактирования тысяч распечатанных и отличающихся своеобразным форматом страниц журнала «Транспонанс». Кроме того, Кукуй взялся за научный комментарий к журналу. Его аннотации к № 1 журнала уже доступны.[16] Эти два примера показывают на путь к еще обогощенным цифровым изданиям этих журналов.

                До недавнего времени печатная книга представлялась самоценной формой текста, так как она воплощала в себе ценности широкого распространения, стандартизации (через точные копии) и фиксирования (сохранения текста в веках), без которых немыслимы современные понятия истины и надежности[17]. Того же нельзя сказать о «вне-гутенбергской» форме текста: ни о самиздате, ни о цифровых интернет-публикациях. Надежность, как и долговечность, следует создать. Отсюда существование, в рамках «Исследовательского проекта по истории диссидентства и самиздата», редколлегии из экспертов в релевантных областях[18], в чьи задачи входит обеспечении известного контроля над качеством презентации материалов в электронном архиве, а также распространение информации о данном научно-исследовательском ресурсе.

                Реализуемость цифрового интернет-проекта того типа, который представляет собой наша «История диссидентства и самиздата» во многом зависит от выборочного подхода к самиздатской тематике и материалам. Мы не ставили себе задачей исчерпывающее описание и воспроизведение текстуального корпуса самиздата. Наш проект скорее стремится показать разнообразие неофициальных общественных групп поздне-советской эпохи, и таким образом пролить свет на ценности и цели альтернативной печати в этом историческом контексте. Множество тем и материалов, которые остаются вне рамок нашего проекта, ждут своих будущих исследователей. Среди прочих неразработанных нами ресурсов, представляющих интерес для исследователей советского самиздата, можно отметить материалы Центра Андрея Белого[19]  и оксфордский проект «Чтение и инакомыслие во время застоя в Советском Союзе, 1960-1980 гг.»[20].

 

 

[1] Матью Г. Киршенбаум (Matthew G. Kirschenbaum) и др. обсудили значение материальных форм цифрового писания и текстов в докладе, Approaches to Managing and Collecting Born-Digital Literary Materials for Scholarly Use (Подходы к управлению и собранию цифровых литературных материалов для научных целей), Стр. 21, доклад об исследовательском проекте в Мерилэндском институте для технологии в гумантарных наук, 15 сент. 2010 г.  https://securegrants.neh.gov/PublicQuery/main.aspx?f=1&gn=HD-50346-08  .

[2] Ann Komaromi. “Soviet Samizdat Periodicals,” http://samizdat.library.utoronto.ca/ .

[3] См. Каталог самиздата, http://samizdat.memo.ru/ , на сайте Общества «Меморал».  Каталог подготовлен на основе двух справочников к коллекции самиздата «Радио Свобода», которая находится в архиве «Открытого общества», Будапешт.

[5] См. источники, http://samizdat.library.utoronto.ca/sources .

[6] Издание считается «самиздатом» когда доказательство есть, что оно распространялся вне группы лично знакомых до неизвестных читателей.

[7] Е. Н. Савенко. «На пути к свободе слова. Очерки истории самиздата Сибири». Новосибирск: ГПНТВ СО РАН, 2008.

[8] Ключевым источником явилась кн. А. Кушнира. «Золотое подполье. Полная иллюстрированная энциклопедия рок-самиздата. 1967-1994. История. Антология. Библиография». Нижний Новгород: Деком, 1994.

[9] Реплика редакции «37» по поводу статьи в «Геральд Ньюс» («37»), №5, май 1976 года. Редактор Виктор Кривулин в другом сочинении резко отделил ленинградский культурный самиздат от московского самиздата, на который действовали политические и коммерческие силы. См. Кривулин, Золотой век самиздата. «Самиздат века». Ред. А. Стреляный и др. М. : Полифакт, 1999. Стр. 342-54.

[10] См. напр. о бюллетене СМОТ-а у Вячеслава Долинина, Ленинградский периодический самиздат середины 1950-80-х годов, в кн. «Самиздат». Ред. В. Долинин и В. Иванов. СПб : НИЦ Мемориал, 1993. Стр. 15.

[11] А. Амальрик «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?» Амстердам; Фонд им. Герцена, 1969, 6.

[12] Ann Komaromi, “Project for the Study of Dissidence and Samizdat”, http://samizdatcollections.library.utoronto.ca/.

[13] Интервью представлены в форме авторизированной расшифровки с выборочным переводом на английский. См.: https://samizdatcollections.library.utoronto.ca/interviews .

[14] «Библиотека-Алия» : израильское книжное издательство, созданное в 1972 г. для выпуска книг на еврейскую тематику на русском языке. Издательство выпустило более 250 книг по еврейской истории, литературе, философии и религии. В 1970–80-х гг. книги «Библиотеки-Алия» доставляли в Советский Союз различными способами.

[15] Эти интервью из фильма Биалиса «Refusenik» (Отказник) (2007),

[16] См. “Журнал теории и практики "Транспонанс": Комментированное электронное издание / Под ред. И. Кукуя. - A Work in Progress,” https://samizdatcollections.library.utoronto.ca/islandora/object/samizdat%3Atransponans

[17] См. Elizabeth Eisenstein, «The Printing Press as an Agent of Change. Communication and cultural transformations in early-modern Europe» (Печатный станок как агент измены эпох. Коммуникация и культурные перемены в ранне-современной Европе). Cambridge University Press, 1979.

[18] Сессиль Вессье – Университет Ренн 2 (Франция); Беньямин Натанс – Университет Пеннсильвании (США); Петр Реддавэй – Университет Джорджа Вашингтона (США); Аллан Рид – Университет Нового Брансвика (Канада); Арсений Рогинский – Международный «Мемориал» (Россия); Яков Рои – Тель-авивский университет (Израиль); Стефани Сандлер – Гарвардский университет (США); Сюзанна Шаттенберг – Бременский университет (Германия); и Джеральд Янечек – Университет Кентукки (США).

[19] Центр Андрея Белого (http://abcentre.info/) выставляет архив самиздата с номерами журнала «Часы» (The Clock), номера сборника «Архив», и др.

[20] Жозефина фон Зитцевиц и Геннадий Кузовкин, «Reading Habits and Dissent during the Period of Stagnation in the Soviet Union, 1960s-1980s», http://www.mod-langs.ox.ac.uk/russian/reading-dissent/. См. электронное издание бюллетеня «Хроника текущих событий» с поисковой системой, http://hr2.memo.ru/wiki .